Песец подкрался незамеченным - Страница 38

Словом, получилась классическая бойня, в которой немногочисленные, но великолепно вооруженные, отлично защищенные и скоростные корабли одной из сторон просто частью уничтожили, а частью обездвижили корабли противника, не обладавшие этими качествами. Вполне предсказуемый результат за одним исключением — те, неопознанные, корабли все-таки преподнесли неприятные сюрпризы. И сюрприз этот стоил жизни трем офицерам…

Короче говоря, два из трех неопознанных кораблей благополучно расстреляли. Первый получил снаряд главного калибра с линкора и раскрылся, как цветок — мезонный пучок прошил слабенькое силовое поле точно по оси корабля и пробил его с носа до кормы. Огромное количество энергии, выделившееся при попадании, разорвало корабль в клочья, что, кстати, само по себе вызвало удивление — других такой удар разносил в пыль. Пожалуй, прочностные характеристики непонятного корабля были сравнимы с характеристиками имперских кораблей, а значит, соответствовало технологическому уровню совсем иного порядка, чем остальные корабли Диктатора.

Второй корабль получил два десятка попаданий среднего калибра с одного из имперских крейсеров. Позже, просматривая кадры, все удивлялись — было видно, что силовое поле сдохло сразу и корпус корабля пробивался орудиями крейсера, иногда даже насквозь, но корабль продолжал маневр и скорость сбрасывать, похоже, не собирался. Однако, очевидно, одним из попаданий повредило систему управления — вместо того, чтобы завершить маневр (на такой случай крейсер уже разворачивал главный калибр, задействованный до того по другим целям) корабль продолжил разворачиваться и с маху врезался в борт другому кораблю Диктатора, пытающемуся сбежать от имперского эсминца. Рвануло так… Словом, хорошо рвануло, скорости у кораблей были приличные, так что разнесло обоих в месиво.

А вот третий, тот, которого решил брать, что называется, живьем, показывал вначале чудеса прыти, уплетывая из зоны боя. Скорость его заметно превосходила остальные корабли избиваемого флота и почти не уступала скорости преследующего его эсминца. Он, пожалуй, сумел бы уйти, если бы его обстреливали, что называется, на общих основаниях. Но за ним охотились персонально и, как и для каждой персональной дичи, ему был выделен персональный охотник.

Гонка продолжалась минут пять, не меньше. Очень долго, остальных догоняли за секунды. Однако капитан «Стремительного» не только хотел выполнить приказ — он, подобно многим молодым офицерам, сам вошел в раж и, выжав из двигателей своего корабля все возможное и невозможное, настиг-таки чужой корабль, пользуясь преимуществом маскировочного поля зашел с борта и дал предупредительный залп поперек курса.

Кто бы ни был на мостике чужого корабля, ему нельзя было отказать ни в уме, ни в решительности. Моментально оценив свои шансы уйти, он развернул корабль в сторону, откуда был открыт огонь, и дал залп. И во тут-то экипаж эсминца ощутил на собственной шкуре второй (после скорости) сюрприз, который преподнес им неизвестный противник.

Выходцы с Земли уже успели привыкнуть к неуязвимости, которую дает им техника имперского производства, к несокрушимости силовых полей и мощи огня… Опасная, как оказалось, привычка. Залп противника был всего процентов на пятнадцать-двадцать менее мощным, чем залп самого эсминца. В упор, почти не растеряв энергию, он пробил силовое поле «Стремительного» и поразил борт эсминца.

Взрывом у корабля вывернуло пол борта, снесло внешние антенны и вдребезги разнесло штурманский пост. Три человека, находившиеся там, погибли мгновенно. По идее, за первым залпом должен был последовать второй, но артиллеристы эсминца не подкачали и успели ответить. Хотя и сильно ослабленный из-за повреждений, залп эсминца достиг цели — поле противника было, мягко говоря, несерьезным. Поврежденный корабль форсировал двигатели и понесся прочь мимо потерявшего ход эсминца, однако уйти ему не удалось — к месту боя полным ходом шел имперский линкор.

Ковалев с белым от ярости лицом смотрел на медленно приближающийся вражеский корабль. Двигатели того работали на форсаже, что было легко различимо по спектру выхлопа, в котором ясно видны были следы сгорающего металла дюз. Однако линкор, плод многолетней селекции идей и технологий древней империи, был быстроходнее и медленно настигал свою жертву. И экипажу чужого корабля было сейчас сложно позавидовать — погибшие на «Стремительном» были первыми потерями землян в этой войне и, хотя войн без потерь не бывает, первые потери всегда самые тяжелые. И теперь Ковалев был намерен преподать всем такой урок, чтобы стало ясно: причинивший вред землянину подписывает смертный приговор и себе и всем родным до седьмого колена.

Легко нагнав вражеский корабль, орудия «Громовой звезды» аккуратно подавили его батареи, затем отстрелили дюзы, заставив корабль потерять ход, а потом точными выстрелами вышибли сразу несколько люков. Поле подавления линкора накрыло чужой корабль и теперь дело было за абордажниками. Ковалев, уже одетый в боевой скафандр, взял шлем, напялил его на голову и, заняв свое место в боте, скомандовал:

— Ну что, мужики, поехали. Патронов не жалеть…

Глава 13

Абордаж производился классически, в точности по уставу. Устав, кстати, иногда оказывается очень неплохой штукой, особенно с учетом того, что включает в себя опыт многих поколений и написан, что бы там ни говорили, кровью. Тем более устав имперского спецназа…

Боты один за другим швартовались к бортам чужого корабля, как раз напротив выбитых попаданиями люков. Стандартная тактика — внешнюю броню даже самого вшивенького корабля на раз не прогрызешь, она рассчитана на куда более серьезные воздействия, чем ручное оружие, вышибные заряды или даже мелкокалиберные пушки ботов. А вот если проникнуть внутрь — там ситуация меняется. Слабенькие по сравнению с внешней броней переборки, как правило, вскрываются моментально. Поэтому во все времена тактика десанта, идущего на абордаж вражеского корабля, сводилась к проникновению на борт или через пробоины, или через открытые люки. Бывало, кстати, и такое — если штатные имперские военные хакеры могли перехватить контроль за какими-либо управляющими контурами вражеского корабля. Сейчас, впрочем, был не тот случай.