Песец подкрался незамеченным - Страница 109

109

— Ну вот, вроде, и все. Осталось решить, что с этими делать, — адмирал ткнул пальцем в оставшихся пленных, — да Пашу дождаться.

— А что делать? Перестрелять их, да и все, — бросил склонный к простым решениям Олаф.

— Да жалко. Хотя… Наверное, всех, кто выше, — Ковалев провел рукой на уровне груди, — стоит…

Очередь из лучемета ударила по пленным точно на уровне, указанном адмиралом. Ковалев в изумлении поднял брови:

— Олаф, ну чего ты торопишься? Я хотел сказать перепороть. Вожжами. По задницам. Чтоб сидеть не могли. Хотя, надо признать, — Ковалев, склонив голову к плечу, полюбовался получившейся картиной, — такая икебана тоже заслуживает внимания. В общем и целом, не так уж плохо получилось, стреляешь ты отлично.

— Прости, командир, — Олаф покаянно склонил голову. — Нервы после этих… ни к черту.

— Да ладно, попьешь валерьянки — и все пройдет. Я же говорю — ничего страшного, вполне пристойный результат. Только в следующий раз прежде, чем стрелять, сначала послушай, в кого.

Ковалев направился к уцелевшим цыганам. Точнее, цыганятам — человек двадцать уцелело, в основном, совсем молодняк, хотя было и несколько женщин и даже один взрослый мужчина, раненый в ногу. Все они в момент стрельбы сидели на земле и под огонь лучемета не попали — Ковалева это не радовало и не огорчало, просто со взрослыми разговаривать проще, чем с детьми. При его приближении детвора с воплями ужаса кинулась прочь, но земля прямо перед ними полыхнула — лучеметы суперов ясно указали черту, которую не следует переступать. Цыганята поняли и моментально остановились — понятливый народ, если припугнуть. Впрочем, это было уже непринципиально.

— Значит так, ублюдки. Чтоб на нашей земле я вас больше не видел. И вообще, убирайтесь-ка из страны куда подальше — очень скоро для всех вас здесь будет неуютно. Все всё поняли?

Судя по тому, как уцелевшие цыгане быстро-быстро закивали головами, они действительно поняли все. Метод кнута — он всегда эффективнее метода пряника — доказано дрессировщиками прошлого. Правда, кнут лучше чередовать с пряником, но в данном случае это было уже явным излишеством. Ковалев довольно улыбнулся и, щелкнув клавишей рации, вызвал Ланцета:

— Паш, ты там скоро?

— Да-да, командир. Еще минут пять…

В наушниках раздался дикий вопль цыгана, не заглушенный на этот раз расстоянием и стенами. Ковалев живо представил, что там сейчас происходит, но на этот раз рвотных рефлексов не последовало — очевидно, привык. А может быть, просто устал и пресытился сегодняшними впечатлениями, вот чувства и притупились. Неважно, в принципе — главное, результат.

Ланцет провозился не пять минут, а целых двадцать. Ковалеву уже надоело ходить туда-сюда по двору, пиная камешки и прочий мусор да свирепо поглядывая на ежащихся от страха цыган. Эти нехитрые развлечения приелись ему моментально, впрочем, как и занимающимся тем же Синицыну и Олафу. Однако результат стоил того. Когда Ланцет, волоча за собой обмякшего и дурно пахнущего цыгана, все трое, не сговариваясь, восхищенно присвистнули. Вместо правой руки цыганского барона, чуть пониже локтя, была сплошная выбеленная кость — хоть в учебник по анатомии фотографии вноси. Крови почти не было — все крупные сосуды были аккуратно перехвачены, прочее не менее аккуратно прижжено. Картина мерзкая и ирреальная, особенно с учетом вновь облачившегося в скафандр Ланцета, державшего цыгана за шиворот, как кутенка. По толпе цыган пронесся вопль ужаса, хотя на имперцев особо удручающего впечатления вид изувеченного врага не произвел — видать, зачерствели все-таки, да и морально были готовы.

— Ну как, командир, работа? — спросил Ланцет, откровенно люуясь на дело рук своих.

— Неплохо, только медленно очень. Долго возишься, Паш.

— Так ведь практики нет. Ты бы мне еще пару-тройку человек дал, попрактиковаться.

Цыгане вновь содрогнулись, причем всей толпой, как-то синхронно у них это получилось. Ковалев развел руками:

— В следующий раз — сейчас нет времени. Кстати, а что он у тебя такой толстый? Вроде в тот раз был стройнее, да и, судя по запаху, он должен был скорее похудеть.

— Да я же его все, что срезал, сожрать заставил. Не пропадать же добру.

На сей раз от цыган воплей ужаса не донеслось, а вот звуки рвоты доносились вполне явственно. Слабоваты нервишки у нынешних потомственных мерзавцев, слабоваты. Ковалев подумал и кивнул одобрительно — теперь они точно не рискнут появляться в этих местах. Еще и потомкам своим завещают: не ездите, мол, детишки, на север, там дяди страшные и злые, режут нас, сирых да убогих, почем зря, да еще и отвечать за это не собираются. Ну а что делать? Отвечать Ковалев и вправду не собирался — было бы за кого.

— Забирайте своего и проваливайте. Увижу — убью.

Конечно, Ковалев это уже говорил, но повторенье, как известно, мать учения. Цыгана швырнули к неплотной группе своих… Родственников, наверное, хотя фиг знает, кем они друг другу приходились. Ковалев совершенно не разбирался во взаимоотношениях членов табора и, если честно, разбираться не собирался. Забивание головы ненужной и неинтересной информацией он считал пустым времяпровождением.

В общем, цыгане своего главаря подхватили, упасть не дали. Похвально, конечно, но лучше бы они с тем же похвальным энтузиазмом занимались чем-нибудь полезным. На заводе бы работали, что ли. Ну да это уже относилось уж совсем к разряду ненаучной фантастики, поэтому Ковалев не стал развивать мысль, а просто открыл проход в силовом поле, в который цыган и выгнали, придав им напоследок ускорение мощными пинками. Когда последний, уподобившись лягушке, вылетел наружу, следом за ними вышвырнули еще не пришедших в себя собак, и поле вновь закрылось — правда, теперь уже не для маскировки, а для безопасности живущих в округе ни в чем неповинных людей.

109