Песец подкрался незамеченным - Страница 125

125

Вот на тренировочной базе Юлю и ожидал очередной шок — там, кроме вполне взрослых, развитых физически мужиков, полосу препятствий проходили и дети. Самому младшему, по виду, было лет восемь, старшему — не больше двенадцати. Впрочем, физически они были развиты явно не по годам — ничего удивительного, впрочем, если учесть, что гоняли их крайне интенсивно, а сила тяжести здесь была хоть и ненамного, но выше, чем на Земле. Генераторы искусственной гравитации явно были настроены таким образом специально, чтобы активизировать физическое развитие новобранцев. Впрочем, Ковалев пояснил дочери, что через подобный тренинг проходили все, включая и самого адмирала.

На удивленный вопрос дочери, что здесь делают дети, Ковалев честно ответил, что из этих самых детей будет в будущем формироваться спецподразделения десанта. Их будут готовить намного дольше, чем обычных солдат, к тому же, начав подготовку в столь юном возрасте, можно получить куда лучшие результаты, чем со взрослыми, сформировавшимися людьми. Ну а родители, в общем-то, не против — нет их, родителей, детей набирали по детским домам, причем только тех, кто действительно был сиротами. Если честно, их возвращение на Землю даже и не планировалось — это были как раз те, кто должен был стать элитой имперской армии и для кого не будет Бога, кроме Империи, и адмирал Ковалев — пророк его.

Вообще, Юле не стоило пока об этом знать, но под патронажем "Небесной империи" было несколько десятков детских домов в России. Это было не простое перечисление денег непонятно кому, частенько скорее провоцирующее персонал таких учреждений на их расхищение, чем реально помогающее делу. Нет, процесс шел под жесточайшим контролем от момента выделения средств и до момента, когда каждый из воспитанников этих детдомов получал то, что ему причитается. И, как ни странно, именно политика "Небесной империи" в отношении детей, служила объектом непрекращающейся критики как со стороны чиновников, так и со стороны журналистской братии, особенно газет демократического направления. При этом, с определенной точки зрения, как раз журналистов трудно было упрекнуть в предвзятости и подтасовке — в чем-то они, безусловно, были правы.

Если чиновников раздражал сам факт того, что их от финансовых потоков решительно и не слишком деликатно отстранили, больно надавав по рукам тем, кто не понял с первого раза, то либеральных журналистов раздражало, скорее, распределение средств. И, редкий случай, руководство "Небесной империи" даже не попыталось их угомонить — отлично понимало, что в данном конкретном случае бить журналистскую братию совершенно не за что.

Все дело было в том, что помощь от Ковалева шла очень адресно. Адмирал даже не пытался помогать детским домам для инвалидов, например, хотя с точки зрения пиара это был бы беспроигрышный ход. Опять же, в "нормальных" детских домах помощь шла, в первую очередь, детям, которые остались без родителей, а тем, у кого родители были, скажем, лишены родительских прав, помощь шла по остаточному принципу. И, опять же, всевозможные "трудные подростки", курящие, колющиеся или сидящие в подворотнях с пивом Ковалева интересовали мало. Наркоманы вообще не получали ничего, даже когда адмирала просили оказать помощь в средствах на их лечение. Жесткий и даже порой жестокий подход, но, с точки зрения Ковалева, вполне оправданный.

В самом деле, как ни крути, но "Небесная империя" была организацией хоть и чрезвычайно богатой, но не всемогущей и, вдобавок, ориентированной на вполне конкретные цели. Дети — это, конечно, важно, но Ковалев не без основания полагал, что проблемами своих граждан, в том числе и детей, должно заниматься государство, а не частные (ну, или имперские) благотворители. Однако адмиралу нужны были дети — как раз оформилась идея создания этого самого нового спецназа. И дети эти должны были отвечать определенным критериям: быть здоровыми и не иметь на Земле ничего, что привязывало бы намертво. Идеально подходили как раз здоровые физически круглые сироты и, в меньшей степени, те, у кого родители были лишены родительских прав. Последнее было важным фактором даже не по причине наличия собственно родителей, которые, теоретически, могли потом поинтересоваться, что случилось с их детьми, а просто потому, что сын родителей-алкоголиков вряд ли станет полноценно здоровым человеком — патологий у него будет изрядно и не все они излечимы даже с использованием имперских технологий лечения. Особенно если учесть, что сейчас в распоряжении Шерра находился лишь военный вариант медицинского оборудования, функции которого были хоть и велики, но, в связи со спецификой его применения, ограничены по сравнению с полноценным медицинским стационаром какой-нибудь приличной планеты. Отсюда и определялся критерий работы с детьми и их отбора, благо после гуманитарной катастрофы, которую страна пережила из-за прихода к власти демократов, выбор был огромен, и первоначально программа помощи была ориентирована именно на потребности империи. Детей подкармливали, одновременно присматриваясь к ним, выбирая лучших и тщательно отсеивая тех, кто не проходил по физическим, психическим и многим другим критериям. Однако прошло время, необходимое количество народу набрали, а программа осталась — ее решили не сворачивать и потому, что в будущем могла вновь появиться потребность в молодежи, и потому, что детей было элементарно жалко. Да и не так уж дорого все это обходилось, если уж быть до конца честным.

Однако инвалидам как не начали помогать сразу, так не стали помогать и потом. Принцип был прост: "мы делаем немало, но весь воз тянуть не собираемся — пусть и те, кому положено, поработают". Кроме того, Ковалев, с присущей ему жесткостью, понимал простую истину: всерьез помочь он сможет только инвалидам, получившим увечья, и то не сразу, а после того, как будут под рукой свободные регенераторы. То есть ну в очень далекой перспективе — сейчас оборудование такого уровня и так было загружено до упора, обеспечивая лечение раненых в военных действиях. Помочь же инвалидам, проблемы которых на генетическом уровне, он не сможет вовсе. А обеспечить им относительно нормальную жизнь… И что? Чем они будут заниматься? Пожалуй, много чем смогут, но поэты художники-инвалиды, пусть и талантливые, Ковалеву не были нужны в принципе — ему были нужны солдаты, а стало быть, заниматься такими инвалидами он не собирался вовсе, ибо это значило впустую распылять ревурсы. К тому же наверняка их основным занятием будет плодиться и размножаться, передавая свои проблемы по наследству. Адмирал и так считал, что нынешняя медицина, стремящаяся спасти всех новорожденных, подрывает жизнеспособность человечества как вида. Если в прежние времена слабые дети гибли во младенчестве, а выживали сильнейшие, в свою очередь дающие здоровое потомство, то сейчас естественный отбор практически сошел "на нет", и каждое последующее поколение оказывалось слабее предыдущего. Ковалев не собирался бороться с системой — детей, в конце концов, просто жалко, они ни в чем не виноваты, но и помогать этой самой системе он не хотел. Примерно то же самое было с наркоманами — он не собирался вкладывать деньги в заведомо проигрышные мероприятия по их лечению. Рассуждения его опять же были просты: "Пускай наркомания и болезнь, но при чем тут я? Пускай врачи и лечат. А если государство не собирается решать проблему кардинально, развешивая наркодилеров по веткам подходящих деревьев, то с чего я буду исправлять последствия его ошибок?" И в его рассуждениях присутствовала своя, жестокая, но оправданная логика. Конечно, Ковалев прекрасно понимал, что его мысли далеки от библейских заповедей. Более того, кто-то назовет такой подход обыкновенным фашизмом… Но он принял решение уже давно: если помогать тем, кто не является близким тебе человеком, то или в случае, когда это выгодно, сейчас или в перспективе, или когда это тебе ничего не стоит. В противном случае возникал риторический вопрос — оно надо?

125